Марид Одран - Страница 202

202

— Вот мое решение, — сказал он. — Предлагаю вместо себя Умара Абдул-Кави.

Я засмеялся. Умар издал отчаянный вопль.

— Он-то нам на что сдался? — недоуменно вопросил Халф-Хадж.

Ты, верно, уже знаешь, что Умар лично занимался многими неблаговидными делами, — продолжал Абу Адиль. — Его вина не меньше моей. Но у меня есть власть и влияние. Конечно, этого недостаточно, чтобы сдержать гнев исламской городской общины, но, может быть, достаточно, чтобы переключить этот гнев на кого-нибудь другого.

Я сделал вид, что обдумываю его предложение.

— Да, — задумчиво проговорил я. — Им было бы трудно осудить тебя.

— Но совсем не трудно осудить Умара. — Шейх Реда посмотрел на своего помощника. — Мне очень жаль, мой мальчик, но ты сам виноват. Мне все известно о твоих замыслах. Из модди шейха Марида я узнал о твоем разговоре с ним, в котором ты предложил ему избавиться от меня и Фридлендер Бея, и о том, как он отверг твое предложение.

Лицо Умара смертельно побледнело.

— Но я не собирался…

Абу Адиль не сердился; казалось, он был искренне опечален.

— Думаешь, ты первый попал в такую neper делку? Где все твои предшественники, Умар? Где они, честолюбивые юноши, занимавшие твою должность на протяжении полутора веков? Почти все они что-нибудь замышляли против меня. Это случалось всегда: рано или поздно. А теперь их нет, и имена их позабыты. То же самое ждет и тебя. — Абу Адиль скорбно склонил голову.

— Видишь, Химар, — засмеялся Саид. — Не рой другому яму — сам в нее попадешь.

Абу Адиль, казалось, расстроился:

— Мне будет не хватать тебя, Умар. Я любил тебя, как сына.

Было жутко интересно наблюдать происходящее. Я радовался, что все получилось так, как я хотел. На ум пришла строчка из американского романа: «Если ты потерял сына — есть надежда, что у тебя будет другой сын, но мальтийский сокол бывает раз в жизни».

Умар думал иначе. Он подскочил к Абу Адилю и закричал:

— Прежде я убью тебя! Всех вас!

Саид выстрелил, прежде чем Умар успел схватиться за свое оружие. Умар свалился, содрогаясь в конвульсиях, с лицом, искаженным болью. Наконец он затих. Несколько часов он пролежит без сознания, а потом очнется, но еще долгое время самочувствие у него будет прескверное.

— Вот это да! — всплеснул руками Халф-Хадж. — Оказывается, с ним можно справиться.

Абу Адиль вздохнул:

— Не так я собирался провести сегодняшний день.

— В самом деле? — спросил я.

— Признаюсь, я недооценил тебя. Ты хочешь забрать его?

Я вовсе не хотел обременять себя Умаром, ведь на самом деле никакого разговора с имамом не было.

— Нет; — отказался я. — Оставь его себе.

— Ты можешь быть уверен, что правосудие свершится, — заверил меня шейх Реда. При этом он бросил на злоумышленника взгляд столь суровый, что я чуть было не пожалел Умара.

— Правосудие, — вспомнил я вторую арабскую пословицу, — это когда все возвращается на свое место. Я прошу отдать мне мой модди.

— Пожалуйста. — Он протянул мне модди, перегнувшись через безжизненное тело Умара Абдул-Кави. — И деньги.

— Денег не надо. Но я оставлю у себя твой модди, чтобы не сомневаться в твоей готовности сотрудничать со мной.

— Как знаешь, — грустно ответствовал он. — Но я не могу отказаться от «Дела Феникса».

И тут мне в голову пришла идея:

— Еще одна просьба, шейх.

— Да? — Он недоверчиво посмотрел на меня.

— Я хочу, чтобы из списка были вычеркнуты имена моих друзей и родственников.

— Конечно, конечно… — Абу Адиль был явно обрадован тем, что моя просьба легко выполнима. — Я буду рад помочь. Пришли мне список этих людей.

Позже, по пути к машине, Кмузу и Саид поздравляли меня.

— Полная победа! — воскликнул Халф-Хадж.

— Нет, — ответил я. — Если бы! Это проклятое «Дело» все еще у Папочки и Абу Адиля, даже если из него уберут несколько имен. У меня такое чувство, словно я обменял жизни невинных людей на жизни своих знакомых. Будто бы я сказал Абу Адилю: «Не трогай моих людей, а на других мне наплевать».

— Вы достигли почти всего возможного, яа Сиди, — сказал Кмузу. — Вы должны благодарить Бога за то, что вам удалось.

— Вероятно, это так. — Я отключил Королевский и бросил его Саиду. Ухмыльнувшись, он поймал модди на лету.

Мы ехали домой; Кмузу с Саидом, обсуждали подробности случившегося. Я молчал, погруженный в невеселые мысли. Сам не знаю почему, я чувствовал себя побежденным. Словно бы я совершил неблаговидную сделку и знал, что она станет не последней в моей жизни.

Ночью я проснулся от того, что кто-то открыл дверь моей спальни. Я поднял голову и увидел женщину. На ней была лишь короткая шелковая комбинация.

Она откинула одеяло и легла рядом со мной, погладила меня по щеке и поцеловала. Но что это был за поцелуй!

С меня сразу слетел весь сон.

— Я подкупила Кмузу, чтобы он впустил меня, — прошептала она. С удивлением я узнал Индихар.

— Да? И чем же ты его подкупила?

— Я сказала ему, что отвлеку тебя от мрачных мыслей.

— Ему известно, что для этого у меня есть таблетки и электроника. — Я повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо. — Индихар, зачем ты пришла? Ведь ты сказала, что не собираешься спать со мною.

— Я изменила свое решение. — В голосе ее не было радости. — И вот я здесь. Я долго думала, правильно ли я себя вела после… после смерти Иржи.

— Да смилуется над ним Аллах, — пробормотал я, обняв Индихар. Хотя она пыталась казаться мужественной, вскоре я понял, что она плачет.

202